4 ноября 2025 года, в день престольного праздника, в Казанском храме г. Дмитрова была совершена Божественная Литургия, которую возглавил благочинный Дмитровского церковного округа — протоиерей Афанасий Чорногуз.

Вместе с отцом настоятелем, протоиереем Владимиром Попковым, клиром и прихожанами Казанского храма, в этот день сугубо были вознесены молитвы о мире, единстве и согласии всего мира, о помощи и заступничестве Пресвятой Богородицы для всех православных христиан.

Также был совершен крестный ход, во время которого была прочитана молитва и освящён алтарный мозаичный образ Воскресения Христова.

По окончании богослужения, в день престольного праздника, за усердные труды во Славу Божию, по благословению епископа Сергиево-Посадского и Дмитровского Кирилла, протоиерей Афанасий Чорногуз вручил церковные награды прихожанам Казанского Храма.

За активное участие в жизни прихода, Абрамова Наталья, Демченко Светлана, Чарышкина Наталья и Попкова Елизавета были удостоены грамотами Сергиево-Посадской епархии. Волков Алексей и Михеева Анна были награждены медалями священномученика Серафима (Звездинского), епископа Дмитровского.

По сложившейся традиции, протоиерей Афанасий и протоиерей Владимир также посетили детей в Семейном центре «Дмитровский». Воспитанники центра подготовили праздничную программу ко дню Народного Единства. Отец благочинный поздравил собравшихся с праздником и вручил им сладкие подарки.

ПОЗДРАВЛЯЕМ ВСЕХ С ПРАЗДНИКОМ КАЗАНСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ!

Архимандрит Грузинской церкви Гавриил (в миру – Годердзи Васильевич Ургебадзе) – удивительный святой, которого мы по праву можем считать своим современником. С момента его преставления до канонизации в 2012 году прошло всего 17 лет, благодаря чему живы многие свидетели духовного подвига «мама Габриэли», как называют старца в родной Грузии.

Родившись в 1929 году в семье коммуниста, Годердзи узнал о Распятом Христе «случайно»: услышав разговор двух соседок. Самостоятельно купив Евангелие, уже вскоре двенадцатилетний подросток знал его почти наизусть. Вернувшись из армии, он построил во дворе своего дома импровизированный храм, который украшали сотни икон. Их он выпрашивал у знакомых, вырезал из журналов и помещал в самодельные рамки, находил на свалках и реставрировал… В 26 лет он принял монашеский постриг с именем Гавриил, в честь преподобного Гавриила Афонского. Позднее монах Гавриил был рукоположен во иеромонаха.

Во время первомайской демонстрации 1964 года иеромонах Гавриил поджег на здании Верховного Совета Грузинской ССР огромный портрет Ленина – а собравшимся вокруг него людям стал проповедовать, что прославления достоен не кто-либо из людей, но один Христос. За это священник был помещен в следственный изолятор республиканского КГБ, сильно избит – а затем переведен в психиатрическую лечебницу, «для обследования». Оттуда он вышел «со справкой»: в СССР начиналась эпоха карательной психиатрии, и человек с диагнозом «психопатическая личность, верит в Бога и ангелов» был в советском обществе практически парией. Отец Гавриил не мог даже зайти в храм причаститься – КГБ «не рекомендовало» настоятелям тбилисских храмов его пускать. Это было для священника тяжелее всего, о чем он не раз со слезами рассказывал сёстрам.

В восьмидесятых годах отец Гавриил уехал в древнюю столицу Грузии – Мцхету, где поселился сперва в курятнике при монастыре Самтавро, а позднее – в круглой башне там же. Весь год он ходил босым, носил на веревке за плечами кувшин без дна – показывая его людям, говорил, что человек, не имеющий любви, таков же, как этот кувшин: никогда не наполнится. Взяв с собой кого-то из монахинь, отправлялся в Тбилиси собирать милостыню – а затем раздавал всё собранное нищим.

Многих юродство иеромонаха Гавриила раздражало, у других вызывало непонимание – однако верующие по всей Грузии почитали его настоящим подвижником. И на то были основания. Хотя для гостей у отца Гавриила всегда имелось красное вино, сам он почти ничего не ел. На Страстную он затворялся, и из его кельи слышался плач. Видели, как во время уединенной молитвы иеромонах Гавриил на 40-50 сантиметров воспарял над землей. Господь отметил Своего угодника даром прозорливости. Многим людям он давал такие советы, что тем становилось ясно: вся их жизнь для старца – как открытая книга.

Однажды, стоя на молитве перед распятием, старец утомился и, присев на край каменной плиты, прикрыл глаза, оставшись наедине со своими нелегкими мыслями. И тут же услышал Голос: «Спишь, Гавриил? Устал? Я плачу о тебе!». Когда сочувственное обращение повторилось, старец подошел к распятию и прикоснулся к нему. Оно было мокрым – от слёз.

В другой раз, после усердного молитвенного прошения старца об умножении народа Грузии, старцу было видение. Две фигуры в одеждах воинов прошлого взяли его и отвели в помещение, где в потолке была щель, через которую проникал свет. Пол там был усеян человеческими трупами – но маленькими, не больше пальца размером. Периодически через щель в потолке падали новые мертвые тела, добавляясь к уже бывшим там. Затем Гавриил услышал голос: «Идёт! Идёт!» – и увидел Богородицу в белых одеждах, стоящую в воздухе в окружении ангелов и святых. «Вот он, что просил умножения!», – сказали те, кто привел Гавриила. И Пречистая, указав на маленькие окровавленные тела на полу, произнесла: «Для этого ты просил меня? Так размножится Грузия? Я буду множить, а они убивать?» – после чего отвернулась и ушла. А двое, приведшие старца в странное помещение, вернули его назад, в келью.

Уже в девяностых годах старец сказал своему духовному чаду по имени Отар заводить машину и немедленно ехать в Марткопский монастырь. Никакие слова о том, что двигатель барахлит, не могли поколебать его намерения. В дороге, слыша, как «кашляет и чихает» мотор, старец сказал Отару: «Сынок, ты не беспокойся, с нами на заднем сиденье едет сам преподобный Антоний Марткопский, но ты не оборачивайся». Как только машина въехала в ворота обители, старец выскочил из нее с криком: «Стреляйте в меня!» Оказывается, приехавшие только что вооруженные бандиты собирались ограбить монастырь, а с настоятелем и братией расправиться. Неожиданное появление старца Гавриила смутило их и заставило отказаться от своего замысла.

Под конец жизни отец Гавриил тяжело болел. У него была водянка и серьезные проблемы с желудком, он испытывал жестокие боли – при этом вел себя так, будто бы был совершенно здоров. Глаза его сияли, с губ не сходила улыбка – это было лицо совершенно счастливого человека. Так оно и было, ведь старец говорил: «Кто научится любить, тот и будет счастлив. Только не думайте, что любовь – это врожденный талант. Любви можно научиться, и мы должны это делать». 2 ноября 1995 года, отказавшись от срочно требовавшейся операции и составив краткое духовное завещание, архимандрит Гавриил Ургебадзе отошел ко Господу.

В феврале 2014 года, когда Гавриил Самтаврийский уже был прославлен Грузинской православной церковью, при огромном стечении народа были обретены его мощи. Их перенесли сперва в собор Светицховели, а после – в собор Пресвятой Троицы в Тбилиси. Поклониться мощам преподобного верующие шли круглосуточно в течение нескольких дней.

И по смерти Самтаврийского архимандрита Гавриила чудеса, связанные с ним, продолжаются. Недавно в монастыре Самтавро, на месте, где мощи святого пребывали временно, на бетонном полу проявился образ преподобного. Кровь, которую врач взял у тяжело больно старца незадолго до его смерти в 1995 году, до сих пор не свернулась, не высохла и не разложилась – она находится в той же пробирке и выглядит так, будто была взята вчера (пробиркой этой крестообразно осеняют болящих). Многие люди, приходящие на могилку святого Гавриила с серовато-зеленым памятником над ней, получают по молитвам к нему просимое – для себя или своих близких: исцеление от болезней и беснования, разрешения сложных проблем, избавления от скорбных жизненных обстоятельств. Целебной силой обладает и масло из лампады, горящей на могиле святого, о чем свидетельствует множество писем, присланных в святую обитель людьми, получившими помощь. А в храме монастыря Рождества Пресвятой Богородицы в Мцхете хранится пиджак, который архимандрит Гавриил при жизни надевал под мантию – накинуть его на плечи хоть на минуту приходят сюда многие из паломников.

Почитание исповедника Гавриила, юродивого год от года растет не только на его родине в Грузии, но в других православных странах. В 2014 году имя преподобного Гавриила Самтаврийского было включено в месяцеслов Русской Православной Церкви с установлением празднования его памяти 2 ноября, в день блаженной кончины святого.

Притча о богатом и Лазаре даёт нам пример крайне неразумного использования материальных благ и приоткрывает завесу над некоторыми тайнами загробной участи человека. Эту притчу мы встречаем в Евангелии от Луки:

«Некоторый человек был богат; одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий, и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его. И, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твоё в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. И сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего; ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но, если кто из мёртвых придёт к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят» (Лк. 16: 19–31).

С первого прочтения этой притчи не совсем ясно за что богач попал в ад. За то ли, что он был в жизни богат? Мы знаем из Евангелия, что богатство, хотя бывает соблазнительным и далеко не всегда полезным для духовной жизни, но всё же не все богатые были осуждены. Богатый сборщик податей Закхей, несмотря на своё богатство, тем не менее всем своим семейством был спасён (Лк. 19: 1–19). Мы помним про богатство Иосифа Аримафейского, ученика Христова, в гробнице которого был погребён Спаситель (Мф. 27: 57–60). Также один из «начальников» и вождей израильского народа фарисей Никодим вряд ли был бедным человеком. Это он ведь принёс для помазания тела Иисуса Христа сто литров дорогих ароматных масел (Ин. 19: 39). Мы помним, что один молодой богатый юноша не был осуждён Христом за своё богатство, по-видимому, не мешавшее ему оставаться верующим, благочестивым человеком, от юности сохранять все заповеди Божии, а узнавши о Христе, прийти и поклониться Ему как Учителю. Христос вовсе не осудил жизненного пути богатого юноши, но указал ему на путь совершеннейший.

Христос никогда не говорил, что богатые не войдут в Царство Божие, но что не войдут в него люди, надеющиеся на богатство, люди, которые думают, что не Бог, а богатство их спасёт (Мк. 10: 24), люди, которые из богатства делают кумира и идола (маммона).

В Библии мы знаем примеры праведников, которые были очень богатыми людьми: праведный Иосиф, сын Израиля, владел в Египте огромными сокровищами фараона, одевался по-царски (Быт. 4: 40–45) и был вторым человеком в государстве. Праведный Иов, непорочный и богобоязненный, был очень богат: у него было 7.000 голов мелкого скота, 3.000 верблюдов, 500 пар волов и 5.000 ослиц и весьма много слуг (Иов. 1: 3).

В истории христианской Церкви было канонизировано много царей и королей – помазанников на царство, владевших как собственностью всеми богатствами их страны, и это не помешало некоторым из них стать святыми. В России и Америке были и есть миллионеры, делавшие много добра и раздававшие свои огромные богатства на благотворительность.

Но все-таки за что попал в ад богач разбираемой нами притчи? В Евангелии не говорится о том, что он был злым, жестоким, развратным, безбожным и нечестивым. Сказано лишь, что он был богат и очень хорошо одевался. Как и ветхозаветный богач Иосиф, придворный фараона, он одевался в тонкую драгоценную одежду виссон (Быт. 40: 42). В притче говорится, что «богач каждый день пиршествовал блистательно», устраивая званные обеды. Вообще, в своей жизни он получил всё доброе, что только можно было получить. Но разве достаточно человеку быть богатым, чтобы быть осуждённым на вечные адские муки? Этого, пожалуй, так же недостаточно, как недостаточно быть нищим или бродягой, чтобы попасть в Царство Небесное за свою нищету, за своё незавидное социальное положение. Не знаем ли мы нищих, которые были злыми, жестокими, ненавидящими всех и вся, лентяями, не желавшими работать и трудиться? Неужели же только за своё нищенство они будут награждены, несмотря на свои грехи, а богатые будут наказаны только за своё богатство? Нет! Нельзя на основании притчи о богатом и Лазаре строить материалистическую теорию о мировом равновесии в духе социальной уравниловки и справедливости.

В проблеме о богатстве евангелист Марк раскрывает нам, в чём суть дела и говорит, что многие богатые осуждаются не за богатство, а за своё упование на него: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!» (Мк. 10: 23). Опасна для человека чрезмерная сытость, пресыщенность, самодовольство. И именно это, а не что-нибудь другое и внешнее плохо. Плохи не деньги сами по себе, а отношение к ним. Плохо быть ограниченным, самодовольным и успокоенным. И, наоборот, хорошо быть всегда недовольным собой, всегда алчущим и жаждущим Правды. Хорошо быть всегда нищим духом и просить непрестанно подаяния у Христа. Всякое пресыщение балует человека, делает его успокоенным, бестревожным, самомнительным балованем, мнящим о себе, что ему больше ничего и не нужно, мнящим о себе, что у него всё уже есть и не только ничто, но и никто ему не нужен – ни человек, ни Бог. Именно такое самодовольное, безмятежное и сытое состояние опасно для человека, для его обращения ко Христу, будь он богатым или бедным. Мы никогда не должны быть спокойны, а всегда должны искать и спрашивать, всегда жаждать и нуждаться, всегда сознавать себя нищими, не самостоятельными, но зависящими от Бога.

Вина богача состояла в том, что он жил только для плоти, без меры наслаждался земными благами и совершенно заглушил в себе всякое проявление духовной жизни. Именно этим он и приготовил себе горькую участь. Ап. Павел говорит: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает (по-гречески «уничижаем не бывает»). Что посеет человек, то и пожнёт: сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление, а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную» (Гал. 6: 7). Каждый человек сам приготовляет себе свою загробную участь. Если он будет пребывать в воле Бога, т.е. творить Его заповеди, повелевающие любовь к Богу и к ближнему, будет каяться, когда в чём-нибудь преступит эти заповеди, если будет питать свою душу церковными таинствами, если будет пребывать в молитвенном общении с Господом, то про такого можно сказать, что он «сеет в дух». Такой человек ещё в этой жизни начинает общение с духовным миром, становится как бы его гражданином. После смерти такой человек вступает в лучший мир и наслаждается его благами, так как во временной своей жизни успел стяжать в себе способность ими наслаждаться.

Подлинная вера начинается с покаяния – только с покаяния, т.е. с сознания своей недостаточности, своей духовной бедности и греховности. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие», – говорит и Предтеча, и Христос (Мф. 3: 2; 4: 17). Царство Божие не только начинается, но и продолжается и поддерживается только покаянием, сознанием своей ограниченности, греховности и духовной нищеты. Постоянная молитва христианина заключается в кратких словах: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!» Без этой молитвы христианин не может жить и духовно умирает. Сознание своей греховности, бедности и беспомощности делает христианина достойным учеником Спасителя, достойным членом Церкви Христовой, несмотря на грешную природу, в которой он рождён.

Нищий Лазарь получил награду небесную, конечно, не за нищету материальную, а за сознание своей нищеты духовной, за то, что в этом смысле он слушался, по-видимому, Моисея и Пророков (Лк. 16: 29). А богач притчи был наказан за то, что этой нищеты духовной не имел, что был не только физически, но и духовно сыт, и, как на идола, надеялся на своё богатство, не ощущал потребности в помощи Божией.

Если человек будет только переходить от одного увеселения к другому, от одного плотского наслаждения к другому, как это делал богач, который «пиршествовал блистательно», то он сделает свою душу неспособной ни к какому духовному ощущению. И это даже в том случае, если он не будет совершать больших грехов. Это видно из примера богача. Он настолько очерствел душой, что не оказал никакого сострадания Лазарю, который лежал у его ворот и которого он постоянно видел. Душа богача сделалась неспособной к любви к ближнему.

Что может такой человек ожидать в загробном мире? К общению с Богом он неспособен. Бог есть любовь, и общаться с Ним можно только посредством любви, богач же этой любви не имеет. Общаться с духами праведников он тоже неспособен, так как не стяжал подобия с ними, не имеет с ними ничего общего. «Между ним и праведниками, – читаем мы в притче, – пропасть великая утвердилась». Богач не может наслаждаться благами Небесного Царства, так как его душа неспособна к духовным ощущениям. Такой поневоле будут пребывать в отлучении от Бога и от мира праведников, пребывать в кромешной, т.е. во внешней тьме. Страсти, которые богач успел накопить при жизни, будут его жечь вечным огнём. Совесть, веления которой он постоянно преступал, сделается для него червем неусыпающим, который будет грызть его. Виноват в этом он сам. Бог постоянно предупреждал его. Но он не внял этим предупреждениям. Он сам вверг себя в адскую бездну.

Из притчи о богатом и Лазаре обычно делают вывод, что мучение грешников будет бесконечным. Само мучение изображается в виде огня жгучего, но не сжигающего. Но огонь, дым и всякие другие ужасы являются извращенным представлением об адских мучениях. В самом деле, согласно учению св. Отцов Церкви, сущность адского мучения заключается не в физических страданиях, а в отдалённости от Бога и в отсутствии духовного умиления. Умиление возможно только при условии полного и искреннего раскаяния. Поэтому мучение было бы бесконечным, если бы невозможно было бы покаяние. Митрополит Антоний (Храповицкий), выдающийся русский богослов XX столетия, указывает на то, что хотя в Евангелии не раз говорится о вечной муке, но это выражение не есть синоним бесконечности. По мысли митр. Антония, это выражение можно понимать и как характеристику неутолимости мучения в общем смысле, но в Слове Божием нет определенных указаний на бесконечность страданий всех грешников и на то, что судьба их не может измениться. Слова Авраама о пропасти между праведниками и грешниками в потустороннем мире, которую нельзя перейти, не говорят о неизменяемости положения грешников. Да, нельзя перейти эту пропасть, не изменяясь, но это ещё не говорит о невозможности изменения.

Приведу еще несколько мыслей митрополита Антония о загробной судьбе человека, вытекающих из сегодняшней притчи:

«Притча о богаче и Лазаре даёт нам как бы два луча надежды на более отрадную перспективу. Во-первых, мы видим, что Авраам в раю услышал богатого, и следовательно, есть между ними какое-то общение, хотя бы в виде беседы. Эта их беседа указывает на то, что и у грешников есть мысль и надежда на нечто лучшее. Одно это уже облегчает положение, т.к. самое страшное это не само страдание, а безнадёжное сознание бесконечности страданий. Этого безнадёжного сознания у богатого нет, а, наоборот, есть стремление и надежда на что-то лучшее.

Во-вторых, богач начинает жалеть своих родных братьев. Это показывает, что в нём пробудилось добрые чувства, что он начал каяться и надеется на их покаяние. Это значит, что в загробной жизни возможно некоторое изменение настроения человека, т.к. начавшееся покаяние может уже перейти к полному раскаянию и тогда умилению.

Богатый еще не знает полного раскаяния: он пока только понимает причинную связь между своим положением раньше, на земле, и теперь, в аду, но не понимает справедливости положения. Но всё же он начал жалеть своих братьев, что очень важно для дальнейшего развития души.

Если в той жизни есть возможность изменения настроения в смысле появления добрых чувств и покаяния, то надо допустить возможность полного раскаяния и тогда умиления; тогда надо допустить возможность надежды, что двери райские не закрываются раз и навсегда. Надо также допустить надежду, что, пройдя через какие-то страдания, душа грешника, если она не окончательно ожесточилась, может стать способной к покаянию, сперва частичному, как у богатого, а потом и к полному, и тогда душа может ожить для духовного умиления и спасения».

Будем молиться, чтобы Господь вселил в нас потребность, алчбу и жажду питаться божественными соками, исходящими от Лозы-Христа, подающимися нам за Трапезой Господней, за Св. Евхаристией.

Будем молиться, чтобы в сознании нашем мы до конца обнищали и стали бы нищими духом, как Лазарь, и чтобы мы, подобно нищим, стоящим на паперти храмов, непрестанно протягивали руку и просили бы подаяния у Христа, Который и Сам, по слову ап. Павла, «будучи богат, обнищал нас ради, дабы мы обогатились Его нищетой» (2Кор. 8: 9).

Шуточный карнавал или оккультный праздник нечисти? Ни то и ни другое. У Православной Церкви есть определенная позиция по поводу Хеллоуина и его духовного смысла, о чем неоднократно говорилось. Например, епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон высказывался о Хеллоуине в своем открытом письме к студентам Института гуманитарного образования, отмечая его неоднозначность и отрицая его безобидность.

Главная проблема восприятия современными людьми Хеллоуина — особенно теми, кто его отмечает, — состоит в том, что они не берут в расчет ни его исторический, ни религиозный смысл, а рассматривают пеструю картинку, навязанную массовой культурой и сталкиваются с непониманием смысла праздника в целом. В нашем материале мы расскажем, что Хеллоуин имеет серьезный религиозный, мифологический и культурно-исторический подтекст. <…> Кроме того, зло не безличная сила, оно персонифицировано, и его основатель совсем не похож на романтический, привлекательный образ «благородного» Воланда из «Мастера и Маргариты». На деле он страшно гадкий, лживый и омерзительно противный. Что-то вроде Горлума из «Хоббита», только Горлума, заполучившего Кольцо. Образы зла, которые являются атрибутами «праздничного» действа имеют связь с реальным злом, но представляют его вполне приемлемым и допустимым. Хочу предупредить вас об опасности через это светское и шуточное празднование вступить в контакт со злом, приобщиться злу, которое с вами шутить не будет. Последствия участия в этом празднике могут быть очень печальны, хотя и не сразу заметны.

Хеллоуин — не современный американский праздник. Он имеет древнюю историю и является отголоском главного кельтского языческого праздника — Самайна
Самайн был одним из главных периодов в годовом календарном цикле кельтов, проживавших на территориях современной Ирландии, Шотландии, Уэльса, Севера Франции и других кельтских областей. Само слово Samain в современном ирландском языке (Samhain) означает месяц ноябрь. Самайн был своеобразным «кельтским Новым годом», знаменовал начало зимы и был завершением летнего пастбищного сезона, временем, когда короли и власть устраивали пышные собрания и пиры.

В староирландской религиозной литературе отмечено, что празднование Самайна длилось трое суток до самого праздника и трое суток после него. Поэтому точная его дата условна, хотя 1 ноября по традиции считается датой Самайна. Одновременно с этим у него был ключевой обрядовый смысл: Самайн был периодом, когда, по религиозным представлениям кельтских народов, границы между посюсторонним и потусторонним мирами становились проницаемыми, открытыми. В ночное время, как верили кельты, в мир живых могли проникнуть как добрые духи умерших родственников, так и злые сверхъестественные силы. Поэтому кельты зажигали перед своими домами путеводные огоньки, которые приглашали добрых духов и отпугивали нечистых.

Гуляния на Самайн имели не столько развлекательный характер, сколько обрядовый, серьезный: считалось, что умеренное веселье и радость способны уберечь от отрицательного воздействия сил потустороннего мира. Именно с Самайном связано самое большое количество кельтских мифов и легенд, и именно на Самайн в ирландских сагах происходят самые значимые события.

Название Хеллоуина происходит не от английского слова «ад». Исторически праздник имел христианскую ноту, а его название означает вечер или канун Дня всех святых (All-Hallows-Even)
На Британских островах Самайн как праздник сохранялся с приходом христианства, испытал его влияние, сохранив ключевую содержательную связь с представлениями о мире усопших. Самайн начинает «сливаться» с христианским днем памяти всех святых и получает новое имя — «Ночь (вечер) всех святых», когда христиане встают на защиту себя и ближних от злых духов. Так, на стыке кельтских и христианских традиций возник Хеллоуин, название которого происходит не от английского слова «hell» (ад, преисподняя).

Наименование праздника — это шотландский аналог английского выражения All-Hallows-Even (вечер или канун Дня всех святых, приходящийся в западном христианстве на 1 ноября): его празднование было закреплено в ночь с 31 октября на 1 ноября.

В XVII-XVIII веках Хеллоуин «перебрался» с переселенцами из Европы в Америку, претерпел некоторые изменения и упрощения, и уже оттуда началось распространение Хеллоуина по всему миру. В XVIII-XIX веках канун Дня всех святых широко отмечался в Шотландии, Ирландии, Англии и Уэльсе. В этот день устраивались ярмарки и народные гуляния, этим праздником вдохновлялись многие писатели и поэты Например, Роберт Бёрнс написал поэму «Ночь всех святых», где описывал традиции праздника.

«Поклонение Агнцу» (Гентский алтарь, братья ван Эйк), 2-я пол. XV века. Собор всех святых — описанное в «Откровении Иоанна Богослова» поклонение всех святых (как канонизированных, так и оставшихся неизвестными для земной Церкви) Агнцу Божьему, за которым последовало снятие 7-й печати.

Главную роль в распространении Хеллоуина, трансформированного варианта Самайна, в Европе сыграла в конце XIX века Ирландия, которая обладала колоссальным влиянием через миграционные связи, в первую очередь в США, где Хеллоуин впоследствии стал одним из самых популярных праздников. Хотя в начале ХХ века в Ирландии даже пытались разграничивать Хеллоуин и Самайн, считая последний исключительно ирландским изобретением, а не общеевропейским, на чем делали патриотический акцент. Однако вскоре Самайн и Хеллоуин были снова объединены в единый праздник с древнеирландскими корнями. В США ощутили эти ирландские корни Хеллоуина, и он стал одним из самых ярких эмигрантских праздников наравне с днем святого Патрика.

Хеллоуин мог играть роль Дня поминовения всех усопших
Так как предок Хеллоуина Самайн длился семь суток, одним из его особых назначений было поминовение умерших родственников. И несмотря на то, что за Хеллоуином закрепилась определенная дата, в этот день была сохранена связь с памятью усопших. Об этом свидетельствует и близкая дата — 2 ноября, когда у католиков, сразу за Днем всех святых, отмечается День поминовения всех усопших. В Хеллоуин, согласно европейским и поздним американским убеждениям и представлениям, можно было встретиться с душами родственников, поэтому он тоже мог играть роль дня поминовения.

Костюмы и многие другие традиции Хеллоуина схожи с некоторыми ритуалами святок
Костюмирование на Хеллоуин восходит также к традициям Самайна. Люди, надевавшие на себя страшные маски и костюмы, символическим образом прогоняли нечистую силу и задабривали духов умерших родственников, которые, по народным представлениям, могли помогать живым на земле. Однако традиции Хеллоуина не являются уникальными. У святок праздничного периода, который оказался между Рождеством Христовым и Крещением Господним и отмечаемый носителями народной культуры, проживающими на территории восточных славян, есть много общего с Самайном, который также был временным периодом, и современным Хеллоуином.

Традиции святочных вечеров, которые получили в традиционной культуре восточных славян названия «страшных», во многом схожи с хеллоуинским набором обрядовых действий. В первую очередь, это ряженье в костюмы мифологических и реальных персонажей и животных, обход соседей участниками праздничного действа, получение угощения у хозяев, дарение символических подарков, способствующее налаживанию диалога между живыми и усопшими, и совершение самого действия вечером и ночью. Все эти нехитрые ритуалы и в европейской, и в восточнославянской святочной традиции имели как увеселительный, так и обрядовый смысл поминовения родственников.

«Хеллоуинский» обычай вырезания лица из тыквы имеет многовековую историю
Главным атрибутом праздника является так называемый светильник Джека (Jack-o’-lantern, буквально — Джек-светильник) — вычищенная тыква с прорезанными чертами лица. В тыкву помещается зажженная свеча. Традиция вырезания лица из тыквы имеет многовековую историю и не является собственно ирландской. Есть мнения, что тыквенные светильники впервые появились в Великобритании, однако употребление этого овоща в качестве праздничного атрибута было распространено в большинстве славянских стран. Вот одно из воспоминаний пожилой жительницы Владимирской области в начале ХХ века: «На Святки рядились. Тыкву вырезали. Тыква вырастет большая, ее выдолбят, глаза вырежут, тут свечку поставят, в окошко поставят». Люди верили, что подобный плод, оставленный в День всех святых около дома, будет отгонять от него злых духов.

В XIX веке бытовала ирландская легенда о кузнеце Джеке О’Лантерне, которому удалось несколько раз обмануть дьявола при помощи христианского креста. Самодельным фонарем из тыквы Джек освещал себе дорогу, помогая своей душе обрести праведный путь.

Хотя сегодня хеллоуинская тыква воспринимается исключительно как устрашающий образ, тыквенный светильник не всегда использовался для запугивания людей. Она также была символом защиты от злых духов. В некоторых вариантах светильник заменял «звезду», используемую при колядовании (она символизировала Вифлеемскую звезду, возвестившую о рождении Младенца Иисуса). Таким образом, тыква-фонарь не призвана только создать «страшную» атмосферу. Ее символический смысл — в помощи обретения праведного пути.

Несмотря на то, что Хеллоуин в его современном виде является упрощенным вариантом древнего кельтского праздника и в нем усилен маскарадный и развлекательный элемент, не стоит забывать его историю и смысл, который существовал у этого дня на протяжении многих веков.

Притча о сеятеле и другие притчи, изложенные в 13-ой главе Евангелия от Матфея и в параллельных местах Евангелий от Марка и Луки, были произнесены Христом при таком большом стечении народа, что из-за чрезмерной людской тесноты Спаситель был вынужден проповедовать народу, стоявшему на берегу Галилейского озера, из лодки. Притча о сеятеле, первая по времени притча Христа, является пророчеством о принятии человечеством Евангельского благовествования. В ней повествуется о том, как люди по-разному принимают Слово Божие и как это слово по-разному воздействует на людей в зависимости от их душевного настроя. Евангелист Матфей так излагает эту притчу:

«Вот, вышел сеятель сеять. И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была не глубока. Когда же взошло солнце, оно увяло, и, так как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат. а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф. 13: 1–9).

Притчу о сеятеле не трудно понять, ибо ее толкует Сам Господь. В этой притче «Сеятель» – Иисус Христос; «семя» – слово Божие, а «земля», «почва» – сердце человеческое; доброе сердце есть «плодородная земля», а злое, задавленное грехами сердце, – «никуда не годная земля». Из Писания мы узнаём, что вера от слышания, а слышание от слова Божия (Рим. 10: 17). Потому Христос всюду сеял слово Божие: в селах, и в городах, и в пустынях, и на море. Он избрал апостолов, чтобы и они сеяли слово Божие. Апостолы себе поставили преемников – епископов и пресвитеров, которые продолжали и продолжают по сей день миссионерский труд по распространению, сеянию Божьего слова. Церковь продолжает дело Христа на земле – сеять в наши сердца слово Божие.

Когда сеется живое слово Божие в греховную природу падшего человека, возникает новая жизнь. Всем без исключения людям дана возможность принять слово Божие, и всем в одинаковой мере даётся шанс получить эту новую жизнь от слушания слова Божия. Основная забота всей христианской жизни состоит в том, чтобы постоянной работой над собственным сердцем приготовить в себе почву к принятию семени (слова) Божия. По-разному подходят люди к этой задаче. Пока мы разъясняем смысл притчи о сеятеле пусть каждый, по слову еп. Феофана Затворника, «…рассудит сам, к какому классу он принадлежит».

Некоторые люди бывают невнимательны, рассеянны и не благоговеют перед словом Божиим. Сердце таких людей как протоптанный путь, где никакой добрый плод не может вырасти, ибо семена Божественного слова брошены на почву нравственно огрубевшего сердца, затоптанного страстями, помыслами, похотями. Душа у этих людей, как дорога, открыта всем впечатлениям и помыслам; они как бы в пути, всегда жаждут новых увлечений и забав. Всякая добрая мысль в таких людях постоянно попирается приливом новых впечатлений. К таким людям во время чтения или слушания слова Божия тайно приходит враг нашего спасения и, как говорит св. прав. Иоанн Кронштадтский, «как вор у неосторожных хозяев дома, уносит слово Божие из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись». У этих людей слово Божие скоро исчезает из памяти, оно забывается, как будто вовсе не было услышано.

«Семя, упавшее на каменистую почву» указывает на тех людей, которые, быть может, охотно, со вниманием слушают слово Божие. Эта группа людей, возможно, даже чувствительна ко всякому добру, но принимают они слово Божие на поверхности своего ума, не дают ему проникнуть в глубину сердца; они корня в себе не имеют, как семя при дороге, открытое для всех проходящих. Беда таких людей в том, что они легкомысленны, нетерпеливы, непостоянны. Они готовы принять слово Божие, пока оно не требует от них жертв. При благоприятных обстоятельствах они веруют, а при неблагоприятных изменяют своей вере. Они не хотят изменить образ своей жизни, чтобы быть достойными Царства Небесного, не хотят вести духовную борьбу – «невидимую брань», по выражению Отцов Церкви, не хотят идти по узкому пути. Когда случаются какие-то скорби, они не готовы терпеть, сбрасывают с себя крест и потом впадают в уныние, нетерпение, ропот, и семя Божие, посеянное в почву их поверхностного сердца, погибает. А ведь Христос говорит, что «только претерпевший (же) до конца спасётся» (Мф. 10: 22).

«Семя, которое попало между терниями», – это те люди, у которых заботы века сего и обольщение богатством заглушают слово Божие. Следует подчеркнуть, что не самый век виноват, но именно заботы века сего. Такие люди послушают слово Божие, поймут его и как будто примут его к сердцу и начинают жить по нему. Но на них скоро нападают житейские попечения или прельщают их всякого рода сиюминутные житейские удовольствия, а слово Божие, едва получившее себе тесное место в сердце, подавляется этими явлениями, и, увы, нет плода в жизнь вечную из-за того, что эти люди собирают плоды в жизнь временную. Таких людей, к сожалению, больше всего. Слово Божие говорит о небесном блаженстве, а такие люди предпочитают блаженство земное. Причем часто они рассуждают так: «Когда-то мы получим небесные блага. А мир нам даёт свои блага теперь же». Некоторые даже понимают необходимость покаяния, но откладывают его. «Покаемся, приготовимся в старости, – думают они, – а теперь воспользуемся готовыми наслаждениями», забывая при этом, что, быть может, в старости ни сил не будет, ни возможности…

Наконец, «семя упавшее на добрую почву»,– это те люди, которые, услышав слово Божие, принимают его и хранят его, твердо решив следовать ему и приносят плод добрых дел. Получая в слушании и чтении слова Божия полноту знаний о Божественной истине, познавая эту истину, они слушают ее голоса и ей служат. Эти люди неизменно следуют завету апостола Павла: «Не слушатели закона, но исполнители закона оправданы будут» (Рим. 2: 13).

В Таинстве Евхаристии священник, вознося хлеб и вино, говорит Богу: «Твоя от Твоих Тебе приносим!», то есть «То, что Твоё, мы приносим Тебе!» Так же притча о сеятеле касается «тайн Царствия Божия». Для понимания этой тайны со стороны слушающих должна быть соответствующая ей направленность воли и подобающее для ее восприятия расположение сердца.

Слово Божие, то есть то семя, о котором говорится в притче, совсем не есть нечто внешнее для нас, нам чуждое. Подобно тому, как Божественное Слово (Логос)- Христос не есть Некто чуждый Отцу, но Ему единородный, составляющий с Ним «Одно» (Ин. 10: 30) и сосуществующий с Ним «от начала» (Ин. 8: 25), и подобно тому, как Сын живёт Отцом (Ин. 6: 57), и никто не может прийти к Отцу, как только через Сына (Ин. 14: 6), а видевший Сына видит и Отца (Ин. 14: 9), ибо Сын сказал нам всё, что слышал от Отца (Ин. 15: 15), подобно этому слово Божие, евангельское слово, посеянное Христом в наши сердца при рождении, не есть нечто нам чуждое и инородное.

Евангелие не есть какая-то книжка, которую читают или изучают внешне. Евангелие есть жизнь в Боге, к которой мы приобщены уже с самого зачатия нашего силой Духа Святого, силой, делающей нас сообразными Богу, богоподобными. В Евангелии человеческая душа узнаёт не какие-то сведения о каких-то странных и чуждых нам событиях, записанных апостолами, но в Слове Божием человеческая душа узнаёт себя, своё родство и свою причастность Богу. В Евангелии человеческая душа узнаёт голос своего Творца, своего Отца Небесного, звучащего в сердце. На языке философии это называется, что Слово Божие нам имманентно, то есть оно в нас, с нами, а не вне нас и нам вовсе не чуждо (хотя и превышает наше разумение). Оно выше нашего разумения.

Семя Царствия Божия сеется, всходит и растёт непонятным, таинственным образом для нас. Писание говорит, что человек спит, и встаёт ночью и днем, и не знает, как в нём прорастает Царствие Божие (Мк. 4:27). Оно прорастает в нём незаметным, чудесным образом. Плоды посеянного в нас Царства Божьего прорастают в нас так же чудесно и непонятно, как «приточное семя», и не можем мы определить, что есть умножение семени в тридцать, в шестьдесят или в сто крат, только знаем, что когда сердце наше начинает гореть в нас, как у эммаусских учеников, и кажется нам, что Сам Господь отверзает наш ум к уразумению Писаний (Лк. 24: 32) и приобщает нас к тайнам Своего Царства, когда вместо желания узнать что-то из Евангелия о Боге сердце наше начинает узнавать Его в себе – это есть свидетельство, что семя «принесло плод».

Нам не судить о количестве и качестве плодов от посеянного в нас семени Царства Божия, только знаем мы, что наивысшим было бы для нас возвращение всех плодов Тому, от Кого мы их получили. Так, указывая нам пример, Сын Человеческий, подводя итог Своей земной жизни, сказал на Кресте: «В руки Твои, Отче, предаю Дух Мой!» Так, на Литургии, молясь о возниспослании божественной благодати, мы взываем: «Твоя от Твоих Тебе приносяще!» Так о плодах семени Царства Небесного Бог говорит человеку: «Сын Мой! Отдай Мне сердце твоё!» (Притч. 23: 26). Это значит: всё, что есть у тебя, человече, твои дары и таланты, твои дела и мысли и чувства, всё, что ты любишь и во что веришь, то есть всю жизнь, всё сердце твоё Тому, Кто дал тебе его, отдай.

Но отдать Богу мы должны чистые мысли и чувства, чистую любовь и веру, чистую жизнь и непорочное сердце. Мы должны быть готовы вслед за псалмопевцем сказать: «Готово сердце моё, Боже, готово сердце моё» (Пс. 56: 8). Но как уготовить сердце, чтобы оно было готово принять семя – слово Божие?

Притча о сеятеле заканчивается словами: «Имеющий уши, да слышит!» Этими словами Христос как бы стучится в сердце каждого человека, призывая нас внимательно заглянуть в свою душу, понять себя, определить, к какому разряду из вышеизложенных людей мы принадлежим.

В притче о сеятеле Христос ставит перед всеми одинаковую цель – принять слово Божие всем своим существом, принять его в чистое и доброе сердце. Свойство чистого сердца нельзя выразить более сильными словами, как словами ап. Павла, сказавшего о себе: «Не я живу, но живёт во мне Христос».

Для того, чтобы слово Божие могло пустить в нашей душе глубокие корни, нужно надлежащим образом приготовить почву своего сердца, как это делает умный земледелец, очищая землю от терний и прочих сорняков, мешающих росту полезного плода. В духовной жизни это значит совершить переворот в самих себе через покаяние. Зло будет исторгнуто из сердца только тогда, когда человек даст свободу слову Божию действовать внутри себя, и слово Божие «Божественным изменением», по выражению свят. Григория Богослова, переродит саму природу человека.

Притча о сеятеле указывает на то, что Бог спасает человека не без участия самого человека. Господь-Сеятель влагает в сердце человека Своё животворящее слово, человек же должен открыть своё сердце, принять в него слово и плод принести.

В молитве Господней «Отче наш» мы повторяем слова: «Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли»,– и Христос отвечает на эти чаяния: «Царство Божие внутри вас». Но это желанное нами Царство, по слову Христа, достигается только усилием. Это значит, что Господь ждет от человека активности – активного служения Богу и ближнему, активного личного совершенствования.

По преданию Святой Горы Афон, образ Божией Матери, известный как Иверская икона, впервые явил свои чудеса в царствование греческого императора Феофила (IX век), во времена лютых иконоборческих гонений. Достоверная же история этого образа восходит к XI веку, когда иноки афонской Иверской обители узрели на морской глади достигавший до неба огненный столп и, пораженные, повторяли лишь одно: «Господи, помилуй!» Изо всех соседних монастырей сошлись к морю иноки и по усердной молитве увидели, что стоит этот столп над иконой Богоматери. Но чем ближе подходили братия к водам морским, тем далее уходила от них икона. Тогда собрались они в храм и со слезами молили Господа, чтобы дозволил Он им обрести новую святыню.

В то время подвизался в Иверской обители старец Гавриил, жизни строгой, нрава же детски простого. Летом нес он подвиг молчания на вершине неприступной скалы, зимой сходил к братии; облаченный во власяницу, вкушавший лишь овощи с водою, походил он на земного ангела, как и подобает принявшим на себя ангельский чин. Ему-то и явилась в сонном видении озаренная дивным небесным светом Владычица и повелела: «Скажи настоятелю с братией, что Я хочу дать им Свою икону, покров Свой и помощь; потом же ступай в море — иди с верою прямо по волнам, и тогда узнают все Мою любовь и благоволение к обители вашей».

Старец передал свой сон настоятелю, и наутро иноки с кадилами и лампадами отправились к берегу. Под молебное пение братии ступил Гавриил на воду и, поддерживаемый той верою, которая горами движет, чудесно прошел по волнам как по суше и принял в свои руки святую икону.

С ликованием встретили ее иноки на берегу, три дня и три ночи творя перед образом молебствия, а затем внесли в соборную церковь, где и поставили в алтаре.

На другой день монах, зажигавший лампады в храме, иконы на этом месте не нашел. Она висела над вратами обители. Образ внесли в храм, однако наутро повторилось то же самое.

И вновь было видение старцу Гавриилу, и повелела ему Владычица объявить братии: «Не хочу быть охраняемой вами, но хочу Сама быть Хранительницей вашей не только в земной, но и в небесной жизни. Испросила Я у Господа милость вам, и доколе будете видеть икону Мою в своей обители, дотоле благодать Сына Моего к вам не оскудеет».

В благодарной радости выстроили иноки во славу Пречистой храм над вратами своей обители и поставили в нем икону. Тут изначальный образ пребывает и поныне. Эта икона именуется «Портаитисса» — то есть «Вратарница», или «Привратница»; по месту же явления в Иверской обители она называется Иверской. Дивный символ, связанный с названием иконы, выражен в акафисте: «Радуйся, благая Вратарнице, двери райские верным отверзающая!»

В Евангелие написано, что все подвластно Господу, вплоть до того, что ни один волос не может упасть с головы человека без воли Божией.

Однако мы знаем, что в истории человечества происходили и продолжают происходить разные трагические события, такие как холокост, войны, стихийные бедствия, эпидемии, смертельные болезни, ужаснейшие преступления, авиа- и автокатастрофы, которые уносят миллионы человеческих жизней. Причем люди нередко умирали в страшных мучениях. Часто гибнут абсолютно безвинные люди. Их страдания и смерть приносят много горя близким людям.

Зачем (почему) Бог это попускает, особенно — что касается безвинных детей и младенцев?

Проблема несправедливого страдания не нова. Над её разрешением бились философы разных эпох. С этой проблемой сталкивается каждый человек, переживший горе потери близкого человека. Вот именно на это личное горе и стоит обратить внимание. Как бы ни увлекательна была философская проблема «теодицеи» (оправдания Бога), когда душа рвётся на части и жизнь теряет всякий смысл, стройные логические аргументы даже для сугубо рационального человека не лучшее лекарство.

Когда страдание и смерть другого человека становятся для нас проблемой? Тогда, когда мы сами испытываем от этого неподдельную боль. Когда из-за смерти близкого человека рушится наш привычный мир, когда кажущаяся нам вопиющей несправедливость разрушает ценностную основу нашей жизни – веру или этические убеждения. Далеко не каждая несправедливость в мире вызывает у нас такую реакцию. Можно сидя в кафе за чашкой капучино «воздохнуть» об умирающих в это время от голода африканских детях, но, допив кофе, мы вернёмся к своей привычной жизни. Но если вдруг кто-то узнает, что его ребёнка насмерть сбил на тротуаре пьяный водитель, его мир перевернётся. И христианину прожить такой личный апокалипсис порой труднее, чем откровенному атеисту. Христианин хорошо знает, что Бог всемогущий, что Его милосердие безгранично, что Его имя Любовь. Но как применить это знание, когда от душевной боли не хочется ни молиться, ни жить?!

Положение верующего в этой ситуации доходчиво описал западный богослов: «Вы никогда не знаете, насколько сильно вы верите во что бы то ни было, пока истинность вашей веры не станет вопросом жизни или смерти. Легко утверждать, что данная веревка достаточно крепкая, если вы собираетесь обвязать ею коробку. Но, предположим, на этой же веревке вам предстоит повиснуть над пропастью. Вот тут-то вы и поймете, насколько вы уверены в крепости вашей веревки». Слишком часто крепости нашей верёвки – веры во Христа – оказывается недостаточно для того, чтобы понять и принять попущенное нам испытание.

Это касается любой беды. Но особенно нам больно, когда дорогой нам человек погибает без видимой нам причины, т.е. безвинно. Одно дело, когда родители скорбят о смерти сына-террориста, и совсем другое, когда отец или мать узнают о смерти своей маленькой дочки от рук маньяка-насильника. Ненависть к убийце, жажда мести доставляют некое душевное удовлетворения, но не помогают ответить на главный вопрос: «За что?».

Первое, что нам необходимо сделать в поисках ответа, это честно признаться себе – мы больше скорбим о себе, а не о погибшем, особенно когда речь идёт о погибшем невинно. Это нам больно, это наш мир опустел, и наша жизнь потеряла краски. И даже если мы тревожимся о посмертной участи погибшего, то эта тревога не является главной составляющей нашего горя. Незаслуженность этой личной боли делает её поистине невыносимой. В нашем сознании очень крепко «сидит» ветхозаветный принцип талиона – «око за око, зуб за зуб», на котором основана вся правовая система. И если я никого не убивал, то по какому праву убивают моего ребёнка?

Атеисту проще ответить на этот вопрос, чем верующему. Он может сослаться на слепой случай в безликой природе, на естественные закономерности, не подвластные влиянию человека, на несовершенство социальной среды, порождающей маньяков и убийц. Всех этих «костылей» лишён верующий человек, знающий из Евангелия, что без ведома Бога и волос с головы человека не упадёт. Искренность и глубина горя выведет христианина на распутье, где он не сможет избежать мучительного выбора. Выбор между бунтом против Бога и полным доверием Ему.

Один из ярких примеров осознанного бунта – судьба Ивана Карамазова, одного из главных героев последнего романа Достоевского «Братья Карамазовы». Никто из его близких не погиб невинно. Вырос он в православной стране, возле стен известного монастыря. Вырос лишенным родительской любви и, став взрослым, очень озаботился проблемой невинного страдания детей. В то время человечество ещё не познало «чуда» ювенальной юстиции, и дети даже в православном государстве были людьми второго сорта. Родитель был полностью властен в судьбе своего ребёнка, и в случае его насильственной смерти подлежал уголовному наказанию, как за гибель скота!

Анализ документальных фактов страданий и гибели невинных детей поколебало умозрительную, внешне воспринятую веру Ивана. Он добровольно отказался от общения с Богом, попускающим такие невинные страдания, вернул Богу «билет в рай». Бунт кончился тем, что с его ведома его брат убил их отца, после чего Иван сошёл с ума.

Два противоположных примера проживания трагических жизненных обстоятельства мы находим в лице ветхозаветных праведников Авраама и Иова.

История Авраама великого ветхозаветного патриарха, родоначальника богоизбранного народа начинается с его личной встречи с Богом, в результате которой он начинает Богу доверять во всём, даже в том, что полностью противоречит всякой логике, рассудку и любым преставлениям о справедливости. Сначала Авраам, следуя призыву Бога, оставляет место своего комфортного обитания и отправляется в полную неизвестность с одной лишь надеждой на то, что там Бог не только устроит его жизнь, но и подарит ему, престарелому мужу престарелой жены, наследника, от которого произойдёт многочисленный народ. В скором времени после рождения у столетнего Авраама сына Исаака, Бог повелевает именно этот плод обетования принести в жертву.

Зачем? За что? Ведь я всё делал по Твоему повелению? Как же исполнится обетование о многочисленных потомках, если сейчас Исаак умрёт? Мы не знаем, задавал ли себе Авраам эти вопросы, пока вместе с Исааком и слугами в молчании ехал к месту жертвоприношения. И если задавал, то как сам себе на них ответил. Но мы знаем, что его рука с жертвенным ножом не дрогнула, ибо таково было доверие Авраама Живому Богу, с Которым он лично неоднократно встречался. Но Богу не нужна была смерть Исаака – в последний момент ангел отвёл руку Авраама. Богу нужно было, чтобы Авраам свободно сделал мучительный выбор между своими представлениями о справедливости и безграничным доверием Ему.

Здесь мы можем сказать, что Аврааму было легче, чем нам в подобной ситуации. Его – великого праведника – Бог почтил непосредственным общением с Собой. Не даёт нам Писание и никакой информации о внутренней борьбе Авраама перед закланием Исаака. Мы видим человека, безраздельно доверяющего Богу, но не понимаем, как он к этому пришёл. Обрести такое понимание нам поможет библейский рассказ о другом ветхозаветном праведнике – Иове.

Страдания праведного Иова Многострадального прообразовали голгофские страдания Христа. Его праведность засвидетельствовал Сам Бог, Которому он верно служил, исполняя все религиозные предписания. И вот, в одночасье, без каких-либо видимых причин он теряет всё своё имущество и всех своих десятерых детей. Кротко и смиренно приняв эту потерю, он произносит знаменитые слова: «наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов.1:21).

Этот ответ вызывает восхищение, но не помогает нам решить проблему боли от несправедливой утраты, ведь нас в горе переполняет, как минимум, уныние, а то и откровенный ропот на Бога. Ответ мы находим в основной части Книги Иова. Дальнейшее поведение Иова после поражения его проказой может со стороны показаться откровенным бунтом против Бога. Он проклинает день своего рождения, не признаёт за собой никакой вины, за которую его можно было бы так наказать. И самое главное – он требует суда с Богом, требует встречи с Ним лицом к лицу. И Бог открывает ему Себя, не отвечая при этом ни на один из поставленных Иовом вопросов о справедливости его страданий.

Но Иову уже и не нужны эти логические ответы! Он встретился с Богом лицом к лицу и больше ему ничего не надо – ни объяснения причин страданий, ни каких-либо за них компенсаций: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов.42:5,6).

В истории Иова и заключается ответ на поставленный вопрос. Нет на него логического ответа. Тайну страдания применительно к делу спасения каждого человека знает только Бог. Только Он видит сердце того, кто погибает без видимой вины, равно как и сердце того, кто остаётся жить, мучаясь болью утраты. Богу можно только довериться во всём, как это сделал Авраам. Но путь к истинному доверию лежит только через личную встречу с Богом в своём сердце. За эту встречу надо дерзновенно бороться на пределе своих сил. Человек, боясь потерять свой жизненный комфорт, часто уклоняется от этой встречи, памятуя, что «страшно впасть в руки Бога живаго!» (Евр.10:31). И только когда вся земная жизнь рушится, неимоверная боль помогает человеку вступить в борьбу. Не с Богом, а за Него, за живое общение с Ним.

Мог бы Бог выбрать другой, не столь экстремальный способ нашего духовного лечения? Мог бы. Богу подвластно всё, но не всегда Он хочет проявлять Свою безграничную власть. Бог захотел и создал человека по своему образу, наделив его богоподобной свободой, свободой служить Богу и уподобляться Ему во всём и свободой творить зло, уподобляясь дьяволу. Нельзя принудительно сделать человека добрым, поскольку тогда он перестанет быть человеком. Нельзя уничтожить только плохих людей в надежде, что хорошие после этого заживут хорошо. Способность творить зло заключена в каждом человеке, даже в невинном новорожденном младенце. И только Бог знает, как она в дальнейшем проявится.

Поэтому уничтожить зло, порождающее страдание, означает стереть человечество с лица земли либо превратить его в стадо совершенно послушных, а потому безгрешных животных. Не Бог источник зла. Человек вслед за Адамом сам распоряжается своей богоподобной свободой во вред всей вселенной. И все люди связаны друг с другом, как в деле спасения, так и в гибельном падении. Великий праведник помогает своей молитвой множеству людей сделать выбор в пользу Бога, а отъявленный злодей своим примером тянет их вслед за собой в ад, который они, опять же, выбирают вполне добровольно.

Непосредственная встреча с Христом снимает все логические вопросы о несправедливом страдании, потому что Он Сам испытал на себе таковые, причём в степени, неизмеримо большей, чем страдания любого внешне невинного человека, поскольку даже новорожденный младенец не лишён общей повреждённости человеческой природы «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» (Екл.7:20).

Движимый любовью к погибающим людям, Христос добровольно прожил ту полную богооставленность, подобие которой мы ощущаем в момент великого горя. Но Он не просто дал нам пример для подражания. Его искупительный подвиг и победа над смертью изменили сам смысл страданий. Раньше они были пыткой, заканчивающейся неизбежной вечной смертью, вечной разлукой со всеми теми, кого мы любим. Теперь они средство для встречи с Живым Богом, для Которого все живы и Который уже в этой жизни наполняет страдающее сердце радостью общения с Собой.